До основанья - Страница 20

Если кто-то еще не заметил, то обращаю внимание, что леса в районе железнодорожного переезда не наблюдалось, как и не наблюдалось просматриваемой позади машины односторонней асфальтной дороги в хорошем состоянии. Что является большим позитивом.

- Что же тут хорошего?

- Как это, что хорошего? - удивился Николай. - Да хотя бы то, что нас не сожгут как колдунов, окажись мы в средневековье.

- А я, в свою очередь, обращаю всеобщее внимание на одно очень важное обстоятельство, которое в силу своего возраста никто не заметил, - заговорил Виталий. - Я о дороге. Дорога, как Коля заметил, в хорошем состоянии. Такие дороги в УНР встречаются только в частных владениях, а учитывая, что мы в лесу, то, думаю, и в Новороссии тоже. Даже в Советском Союзе дороги, идущие через лес, асфальтировали только в случаях, если по ним ездили не последние в стране люди или на спецобъекты. Лес заснеженный, а дорога тщательно расчищена. Это говорит нам о том, что дорога или регулярно расчищается или недавно была расчищена для кого-то, а значит используется.

- Или мы попали вообще черт знает куда, - закончил Николай мысль Виталия. - Очень не хотелось бы попасть вне советского или постсоветского пространства.

- Какая разница? - поинтересовалась сестра.

- Разница в том, что с вероятностью 99% мы проведем жизнь на закрытом объекте. Но лично мне будет непереносимо сознавать, что информация, которую из меня выжмут, поможет уничтожить Союз или Новороссию. Хотя, если честно, и в Союзе внутрипартийные разборки были такие, что могут сразу хлопнуть хотя бы за знание о Перестройке. Среди высшего руководства предателей, работающих на ЦРУ, и просто агентов влияния хватало. Давайте-ка прервемся и разберем оружие - вдруг понадобится.

- Ничего себе! - воскликнул Адашик, выйдя из машины. - Вы только посмотрите!

А посмотреть было на что: тормозной путь машины составлял метра три, остальные метров десять-двенадцать от дороги лежал не потревоженный чистый снег. Получалось, что машина не съехала с дороги, а переместилась в лес, в котором и проехала последние метры.

- Легче не становится, - прокомментировал Николай, вручая оружие.

- Да, я не специалист, но чувствуется, что в руках произведение искусства, - говорил Виталий, рассматривая ружье с рельефной чеканкой, отделанной серебром и позолотой. Если не секрет, сколько такое стоит?

- Сорок тысяч долларов, ружье было специально создано для советского руководства и на подарки главам государств. Это МЦ-111, их всего около ста восьмидесяти экземпляров выпустили. И каждый действительно настоящее произведение, в своем роде, конечно, а вот это МЦ-109, уже сто штук стоит, - продолжал Коля раздавать оружие.

- Ты где автоматы достал!? - заволновалась сестра, ведь незаконное хранение и ношение автоматического оружия каралось сроком от десяти лет.

- Деревня! Это карабины на основе "Калаша", "Сайга Мк" и "Сайга 20К". Их только выпустили. Я их пристрелял и думал сегодня в деле опробовать. Так что не ори.

- Предлагаю поступить следующим образом. Захар, ты в кусты у дороги, из них тихонько выгляни и осмотрись по сторонам, если появится машина, запомнить марку и номер. Увидишь людей - затаись и рассмотри. В контакт ни с кем не вступать. Еще прислушайся, вдруг услышишь шум дороги или еще чего-нибудь, что подскажет направление к цивилизации. Адашик, лезь на сосну как можно выше и осмотрись по сторонам, вот тебе радиостанция с фурнитурой. Эх, жаль, всего две, и "Сайга". Бинокль у тебя собственный.

Минут пять спустя Ефименко получил доклады. Захар сообщил, что дорога теряется в лесу, машин и людей не наблюдается, равно как и иных звуков кроме леса. Зато Адашик, взобравшись на вершину сосны, увидел километрах в полутора поляну, на которой горел костер.

- Значит так. Захар, ты бдить в придорожные кусты. Ты, Ромчик, остаешься на дереве. Виталий, ты возле машины. Задача: Виталик охраняет девушек и машину, а Ромчик и Захар страхуют из кустов и с дерева. Девочки, а вы героически прячетесь в машине. Да, Ир, это тебе, - отдал он сестре свой "Стечкин".

- Я стрелять не буду!

- Вот дура. Хрен его знает, что вообще будет, может, еще застрелиться захочешь, да не из чего будет. Я пойду, схожу разведаю, что к чему. Огонь на поляне - это, наверняка, люди. Хотя стоп. Неизвестно, кто там и какая охрана. Увидят оружие и сначала пристрелят, а потом разбираться будут. Значит так, Захар, берешь мою "Сайгу". Отдай "Стечкин" и бери ружье, слава Богу, даже ты умеешь им пользоваться. Ну, все по местам.

Коля, не спеша, продвигался по лесу, стараясь внимательно осматриваться. Это у него получалось не очень из-за отсутствия опыта передвижения в лесу по колено в снегу. К счастью, он был одет в охотничий костюм и снег не набивался в обувь. Еще поганое передвижение усугублял легкий сушняк.

Тот же лес, то же время, поляна, в направлении которой двигается Ефименко.

На поляне прекрасного укрытого снегом леса горел огромный костер из сложенных в форме пирамиды толстых бревен. За накрытым столом неподалеку от костра сидели шесть человек. Все они были не молоды и собрались вместе вовсе не потому, что давно не виделись и им захотелось встретиться, отведать охотничьей кухни, приготовленной лучшим поваром да под рюмочку предаться воспоминаниям о молодости.

Нет, безусловно, все было организованно "красиво" и выглядело вполне естественно. Генеральный секретарь совершал в Киев рабочий визит в сопровождении многочисленной свиты. Многочисленность объяснялась тем, что последующим итогом визита должна была стать отставка Щербицкого с поста Секретаря ЦК Компартии Украины. Прибывая в благодушном настроении, Андропов не отказал в просьбе своему фавориту разрешить задержаться на денек ради охоты, сам же Генсек от участия уклонился, заявив, что "что-то стал зуб пошаливать, так что я поспешу в Москву". В любом случае общество Андропова собравшимся не грезило, поскольку Генсек охоту не любил и, будучи пуританином даже по меркам покрытой мхом партийной элиты, - любой фильм, в котором была сцена с самым невинным поцелуем, он считал чудовищным развратом. Андропов практически не употреблял спиртного за исключением своего любимого вина "Молоко любимой женщины" и то редко и в очень малых количествах. Единственными случаями, когда ему приходилось пропускать рюмочку другую коньяка были застолья покойного Леонида Ильича, отошедшего в иной мир, как становилось очевидным, с помощью самого Андропова. К счастью свои вкусы и моральные нормы он своему окружению не навязывал.